неделя, 31 май 2015 г.

Сталин и Втората световна война

Неотдавна препечатах една статия за ролята на Сталин във Втората световна война. В предисловието посочих, че е необходима някакъв по-реалистичен баланс на оценките за ролята на личността на Сталин. Сега прочетох друг материал, който в определена степен се стреми да даде по-обективен отговор за оценката за ролята и мястото на Сталин. 

Олег Назаров 

Сталин и война

Сталин, как лидер страны, остается символом своей эпохи и тех людей, которые под его руководством строили и побеждали

Каков был вклад в победу Верховного главнокомандующего? Своими соображениями на этот счет с «Историком» поделился заведующий научным сектором Российского военно-исторического общества, кандидат исторических наук Юрий Никифоров.
Роль Верховного главнокомандующего Вооруженными силами СССР Иосифа Сталина в разгроме нацистской Германии – по-прежнему тема жарких публицистических дискуссий.
Одни говорят, что Советский Союз выиграл войну исключительно благодаря военным и организаторским талантам руководителя страны. Другие, напротив, утверждают: войну выиграл не Сталин, а народ, причем не благодаря, а вопреки Верховному, многочисленные ошибки которого якобы только умножили цену победы.
Разумеется, это крайности. Но так уж получилось, что фигура Сталина вот уже многие десятилетия оценивается по принципу «или-или»: или гений, или злодей. Между тем в истории всегда важны полутона, важны оценки, основанные на анализе источников и элементарном здравом смысле. И поэтому мы решили поговорить о роли Сталина в войне sine ira et studio – без гнева и по возможности без пристрастия разобраться, каков был его вклад в Победу.
– Долгие годы бытовало мнение, что в первые дни Великой Отечественной войны генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Сталин находился чуть ли не в прострации, не мог руководить страной. Насколько это соответствует действительности?
– Этот, как и целый ряд других мифов, профессиональными историками давно опровергнут. В результате архивной революции начала 1990-х годов стали известны ранее недоступные документы, в частности Журнал посещений Сталина в его кремлевском кабинете.
Документ этот давно рассекречен, полностью опубликован и позволяет сделать однозначный вывод: ни о какой прострации Сталина речи быть не может. Ежедневно в течение первой недели войны к нему в кабинет приходили члены Политбюро ЦК ВКП(б), наркомы и военачальники, там шли совещания.
Несколько дней после 29 июня и до 3 июля руководитель страны провел на даче. Что он там делал, точно неизвестно. Но известно, что он вернулся в Кремль с разработанными проектами постановлений Государственного комитета обороны (ГКО), Совнаркома и других ведомств, которые были приняты сразу по его возвращении в Кремль.
Судя по всему, на даче Сталин работал над этими документами и текстом своей знаменитой речи, с которой он обратился к советскому народу 3 июля. Когда читаешь ее внимательно, то понимаешь, что ее подготовка требовала времени. Она явно не была сочинена за полчаса.
– В какой мере ответственность за неудачи первых месяцев войны лежит именно на Сталине? В чем состоит его главная ошибка?
– Этот вопрос относится к числу наиболее сложных. Даже в среде историков, которые занимаются им специально, нет единой, канонической точки зрения. Я бы сделал акцент на том, что Советский Союз (равно как и Российская империя накануне Первой мировой войны) не только по экономическим, но и по географическим и природно-климатическим условиям был в более сложном положении, чем Германия. И прежде всего с точки зрения развертывания вооруженных сил на будущем театре военных действий.
Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на карту. Нам всегда нужно было гораздо больше времени, чтобы провести мобилизацию, а также сосредоточение и развертывание армии, которой предстояло вступить в бой с противником.
Накануне Великой Отечественной войны Сталин столкнулся с той же проблемой, над которой бился императорский Генштаб перед Первой мировой: как не проиграть «гонку к границе», как вовремя осуществить мобилизацию и развертывание. В 1941 году, как и в 1914-м, наш призывник, получив повестку, должен был сесть на телегу, доехать до военкомата, который зачастую находился на весьма отдаленном расстоянии, потом добраться до железной дороги и так далее.
– У Германии с этим все было проще…
– Судите сами: чтобы развернуть и привести в боевую готовность многомиллионную армию 1941 года, требовалось несколько недель. И главное в том, что, если решение принимается одновременно в Москве и Берлине, Советский Союз по объективным причинам эту «гонку к границе» проигрывает.
Эта проблема, кстати, осознавалась в Генштабе, о чем свидетельствует содержание Записки Георгия Жукова от 15 мая 1941 года с соображениями по стратегическому развертыванию Красной армии, а также сводка Генштаба от 22 июня, куда Жуков совершенно сознательно, на мой взгляд, вставил для Сталина фразу: «Противник, упредив нас в развертывании…» К сожалению, адекватного ответа на эту проблему нарком обороны Семен Тимошенко и начальник Генерального штаба РККА Жуков не нашли.
Нацистам было гораздо проще организовать поэтапное сосредоточение своей группировки вторжения на советско-германской границе таким образом, чтобы до последнего момента Кремль оставался в неведении относительно их планов. Мы знаем, что танковые и моторизованные части вермахта перебрасывались к границе в последнюю очередь.
Судя по известным документам, понимание неотвратимости скорого нападения Германии на СССР пришло 10–12 июня, когда что-либо сделать было уже практически невозможно, тем более что объявить открытую мобилизацию или начать осуществлять ускоренные переброски войск к границе без санкции Сталина генералы не могли. А Сталин такой санкции не дал.
Получилось, что Красная армия, будучи по численности личного состава примерно равной силам вторжения и превосходя их по танкам, авиации и артиллерии, не имела возможности задействовать в первые недели войны весь свой потенциал. Дивизии и корпуса первого, второго и третьего эшелонов вступали в сражение по частям, в разное время. Их поражение в этом смысле было запрограммировано.
– Какие решения по приведению войск в боевую готовность были приняты?
– Еще весной была проведена частичная мобилизация под видом Больших учебных сборов (БУС), начата переброска сил к государственной границе. В последнюю неделю перед войной были отданы приказы по выдвижению дивизий приграничных округов в районы сосредоточения, маскировке аэродромов и других военных объектов. Буквально накануне войны было распоряжение о выделении из окружных штабов фронтовых управлений и выдвижении их на командные пункты.
За то, что многие приказы и распоряжения Наркомата обороны и Генштаба были исполнены с опозданием или вообще остались только на бумаге, несут ответственность командующие и штабы приграничных округов и подчиненных им армий. Сваливать на Сталина всю вину за опоздание с приведением войск в боевую готовность, как это повелось со времен Никиты Хрущева, я считаю неправильным.
Тем не менее, как руководитель государства, Сталин обязан был глубже вникнуть в сложности обеспечения своевременного отмобилизования войск и приведения их в боевую готовность и побудить военных действовать более энергично. Он же, как представляется, до самого последнего момента не был уверен, что война начнется внезапным нападением немцев и что произойдет это утром 22 июня.
Соответственно, никакого внятного, недвусмысленного сигнала из Кремля на этот счет по «вертикали власти» так и не прошло. Лишь в ночь с 21 на 22 июня было принято соответствующее решение и в войска была отправлена директива № 1. Так что ответственность за поражения первых недель и даже месяцев войны со Сталина снять нельзя: он виноват, и никуда от этого не уйти.
– Часто можно услышать: «Но ведь разведка докладывала!»
– Неверны утверждения, что Сталин имел точные данные о дате начала войны. Советская разведка добыла массу сведений о подготовке Германии к нападению на СССР, но сделать однозначные выводы относительно сроков и характера нападения было крайне сложно, если не вообще невозможно.
Во многих сообщениях была отражена немецкая дезинформация о подготовке Германией ультимативных требований к Советскому Союзу, в частности по поводу отторжения Украины. Германские спецслужбы специально распространяли такие слухи.
Вероятно, в Кремле рассчитывали, что первому выстрелу будет предшествовать какой-либо дипломатический демарш со стороны Гитлера, как это было в случаях с Чехословакией и Польшей. Получение такого ультиматума давало возможность вступить в переговоры, пусть заведомо провальные, и выиграть время, столь необходимое РККА для завершения подготовительных мероприятий.
– В чем вы видите главные причины неудач первых лет войны?
– Основные причины неудач 1941–1942 годов являются «производными» от катастрофы лета 1941-го. Промышленность пришлось спешно эвакуировать на восток. Отсюда резкое падение производства. Зимой 1941–1942 года в армии было мало техники, стало нечем стрелять. Отсюда высокие потери. Это во-первых.
Во-вторых, когда кадровая армия погибала в окружении, на смену ей приходили слабо обученные люди, которых только что мобилизовали. Их спешно бросали на фронт, чтобы закрыть образовавшиеся бреши. Такие дивизии обладали меньшей боеспособностью. Значит, их требовалось больше.
В-третьих, огромные потери в танках и артиллерии в первые месяцы войны привели к тому, что у нашего командования зимой 1941–1942 года отсутствовал главный инструмент успешного наступления – механизированные части. А обороной войну не выиграешь. Пришлось восстанавливать кавалерию. Пехота же под Москвой в контрнаступление в буквальном смысле слова пошла…
– …по снегам и бездорожью.
– Именно так! Большие жертвы стали следствием системных проблем, а те возникли в результате тяжелого поражения в приграничных сражениях. Естественно, были и субъективные причины наших неудач, связанные с принятием ряда ошибочных решений (как на фронте, так и в тылу), но не они определяли общее течение событий.
– Каким был механизм принятия решений по военным вопросам?
– Этот механизм реконструируется по воспоминаниям людей, которые участвовали в обсуждении и принятии решений. Все было сконцентрировано вокруг фигуры Сталина как председателя ГКО и Верховного главнокомандующего.
Все вопросы решались на совещаниях в его кабинете, куда приглашались лица, в ведении и в сфере ответственности которых эти вопросы находились. Такой подход позволил советскому руководству успешно решить задачу согласования потребностей фронта с проведением эвакуации, развертыванием военного производства, строительства и в целом с жизнью всей страны.
– Менялись ли на протяжении войны подходы Верховного главнокомандующего к принятию решений? Сильно ли Сталин образца начала войны отличался от Сталина, подписавшего в июле 1942-го приказ «Ни шагу назад!»? Насколько и в чем Сталин 1945 года отличался от Сталина 1941 года?
– Прежде всего я бы согласился с историком Махмутом Гареевым, давно уже обратившим внимание на ошибочность изображения Сталина исключительно как гражданского человека. К началу Второй мировой он обладал большим военным опытом, нежели Уинстон Черчилль или Франклин Делано Рузвельт.
Напомню, что в годы Гражданской Иосиф Сталин лично отвечал за оборону Царицына. Участвовал он и в Советско-польской войне 1920 года. Накануне Великой Отечественной генеральный секретарь ЦК ВКП(б) руководил индустриализацией, созданием военно-промышленного комплекса страны. То есть эта сторона дела ему была хорошо известна.
Конечно, с точки зрения оперативного искусства, которое требуется от командующего, он допускал ошибки. Но нельзя забывать о том, что Сталин смотрел на события с точки зрения большой стратегии. Обычно критикуется его решение начала 1942 года перейти в наступление по всему советско-германскому фронту. Это интерпретируется как грубый просчет Сталина, который якобы переоценил успехи, достигнутые Красной армией во время контрнаступления под Москвой.
Критики не учитывают того, что спор между Сталиным и Жуковым не шел о том, надо ли переходить в общее наступление. Жуков тоже был за наступление. Но он хотел, чтобы все резервы были брошены на центральное направление – против группы армий «Центр». Жуков рассчитывал, что это позволит обрушить здесь немецкий фронт. А Сталин не дал этого сделать.
– Почему?
– Дело в том, что Сталин, как руководитель страны и Верховный главнокомандующий, имел перед глазами весь советско-германский фронт. Нельзя забывать, что в это время стоял вопрос о выживании Ленинграда. Каждый месяц там умирало около 100 тыс. человек.
Не выделить сил для того, чтобы попытаться прорвать кольцо блокады, было бы преступлением по отношению к ленинградцам. Поэтому начинается Любанская операция, которая потом закончилась гибелью 2-й ударной армии генерала Андрея Власова. В это же время погибал Севастополь. Сталин попробовал при помощи десанта, высадившегося в Феодосии, оттянуть часть сил противника от Севастополя. Оборона города продолжалась до июля 1942 года.
Таким образом, Верховный главнокомандующий в той ситуации не мог отдать все резервы Жукову. В итоге не были успешными ни Ржевско-Вяземская операция, ни попытка прорыва блокады Ленинграда. Да и Севастополь затем пришлось оставить. Постфактум решение Сталина выглядит ошибочным. Но поставьте себя на его место, когда в начале 1942 года он принимал решение…
– Вряд ли критики Сталина захотели бы оказаться на его месте.
– Надо учесть и то, что разведка у немцев была поставлена лучше, чем у нас. Театр военных действий наше командование представляло хуже. Киевский «котел» 1941 года – яркое тому подтверждение. Не Сталин, а разведка Юго-Западного фронта проглядела вторую, южную «клешню» окружения.
Кроме того, мы должны отдавать должное и гитлеровским генералам. Во многих случаях они действовали так, что вводили в заблуждение командование Красной армии. А в 1941-м они еще и владели стратегической инициативой.
Сталину нужно было время, чтобы научиться слушать своих подчиненных и считаться с объективными обстоятельствами. В начале войны он иногда требовал от войск невозможного, не всегда хорошо представляя, каким образом принятое в кабинете решение может быть исполнено непосредственно в войсках и может ли оно вообще быть исполнено в указанные сроки, в тех или иных конкретных сложившихся обстоятельствах.
По свидетельству тех наших военачальников, кто с ним чаще всего общался в годы войны, Георгия Жукова и Александра Василевского, в 1941-м и 1942-м Сталин нередко был излишне нервным, резко реагировал на неудачи и возникающие проблемы. С ним было тяжело общаться.
– Давил груз ответственности.
– Да. Плюс постоянные перегрузки. Кажется, что в начале войны он пытался взвалить на себя все, старался вникнуть во все вопросы до мелочей, очень мало кому доверял. Поражения 1941 года его потрясли. Его должен был мучить вопрос: «Мы вложили перед войной в укрепление обороноспособности страны такие большие средства, всей страной затратили столько усилий… Где результат? Почему отступаем?»
– Вы коснулись темы взаимоотношений Сталина и Жукова. Как в годы войны выстраивалась иерархия в отношениях лидера страны и крупнейшего полководца? Сталин больше прислушивался к его словам или чаще приказывал?
– Жуков далеко не сразу стал в глазах Сталина тем человеком, которому можно безоговорочно доверять. В конце июля 1941-го, после оставления Смоленска, он был отстранен от должности начальника Генерального штаба РККА. Сталин отправил Жукова командовать фронтом. В начале войны он многих снимал, многих назначал. Искал людей, на которых можно было бы опереться.
Судьбоносными для Георгия Жукова стали два события. Когда он был назначен командующим Ленинградским фронтом, в плане «Барбаросса» наметился сбой. Гитлер принял тогда решение перебросить танковые дивизии группы Эриха Гёпнера под Москву. Хотя и роль Жукова в спасении города на Неве отрицать нельзя. Он заставил защитников Ленинграда стоять насмерть. Когда новый командующий прибыл на Ленинградский фронт, ему пришлось бороться с паническими настроениями.
После того как Жуков навел порядок под Ленинградом и положение там стабилизировалось, с той же задачей – спасать город – Сталин перебросил его под Москву. В газетах был опубликован портрет Георгия Константиновича. В ходе Московской битвы, по-видимому, Жукову и удалось по-настоящему завоевать уважение и доверие Сталина.
Постепенно Жуков превратился в человека, которому Верховный главнокомандующий стал поручать решение самых трудных и важных задач. Так, когда немцы прорвались к Волге, он назначил Жукова своим заместителем и отправил отстаивать Сталинград. А поскольку устоял и Сталинград, доверие к Жукову возросло еще больше.
Если же говорить об иерархии, то она всегда была такой: Сталин приказывал, а Жуков исполнял. Говорить, как некоторые, что Жуков якобы мог уклониться от исполнения приказов Верховного главнокомандующего или действовать по собственной инициативе, наплевав на мнение сверху, глупо. Конечно, в ходе войны Сталин все чаще предоставлял ему право принимать самостоятельные решения.
Уже во время Битвы под Сталинградом в телеграммах Верховного Жукову встречается фраза «Принимайте решения на месте», в том числе и по вопросу, когда именно переходить в наступление. Доверие выражалось и в удовлетворении запросов на выделение резервов и их распределение по фронту.
– На что Сталин ориентировался при подборе кадров в первую очередь?
– Определяющей в ходе войны была способность руководителей всех рангов – как на фронте, так и в промышленности – добиваться необходимого результата. Генералы, умевшие решать поставленные Верховным главнокомандующим задачи, делали карьеру. Люди должны были делом доказывать свою профессиональную пригодность, только и всего.
Такова логика войны. В ее условиях Сталину было не до того, чтобы обращать внимание на какие-то чисто личные моменты. На него не производили впечатления даже доносы политических органов. Компромат пошел в ход, когда война была выиграна.
– Часто можно услышать мнение, что советский народ выиграл войну вопреки Сталину. Насколько справедливо такое утверждение?
– Это все равно что сказать, что Отечественную войну 1812 года Российская империя выиграла вопреки Александру I или Северную войну со шведами – вопреки Петру Великому. Глупо утверждать, что своими приказами Сталин только мешал и вредил. Вопреки командованию солдаты на фронте вообще ничего делать не могут. Как и рабочие в тылу. О какой-то самоорганизации народа речи идти просто не может. Работала сталинская система, которая в условиях тяжелейшей войны доказала свою эффективность.
– А еще часто утверждают, что, если бы не ошибки Сталина, война была бы выиграна «малой кровью».
– Когда так говорят, то, по-видимому, предполагают, что кто-то другой на месте Сталина принял бы другие решения. Встает вопрос: какие именно решения? Предложите альтернативу! Ведь выбор делается исходя из имеющихся возможностей.
Например, предложите достойную альтернативу договору, подписанному Молотовым и Риббентропом в Москве 23 августа 1939 года, которая была бы в тех обстоятельствах более выгодной с точки зрения обеспечения национально-государственных интересов Советского Союза. Замечу, что многочисленные критики этого шага советского руководства так и не смогли предложить ничего вразумительного на этот счет.
То же самое можно сказать и о 1941-м. Ведь Сталин тогда, кстати, думал еще и о том, что в грядущей войне с Германией Соединенные Штаты должны оказаться на нашей стороне. А для этого важно было не дать американцам повода «поверить» в то, что Гитлер лишь обороняется против агрессии СССР и что в развязывании войны виноват Сталин, а не Гитлер.
– Любимая тема либеральных историков и журналистов – цена победы. Утверждается, что СССР победил за счет колоссальных человеческих жертв. Насколько справедливо такое утверждение и чем объясняются беспрецедентные потери Советского Союза?
– Мне всегда была неприятна сама постановка вопроса в такой терминологии – «цена» и «качество поставленных услуг». Во время войны решался вопрос о выживании народов СССР. Ради спасения своих детей и близких советские люди жертвовали жизнью, это был свободный выбор миллионов людей.
Наконец, многомиллионные жертвы – это не цена победы, а цена фашистской агрессии. Две трети понесенных нашей страной людских потерь – это следствие истребительной политики нацистского руководства по обезлюживанию захваченных территорий, это жертвы гитлеровского геноцида. Трое из пяти советских военнопленных погибли.
Потери же вооруженных сил противоборствующих сторон вполне сопоставимы. Никто из серьезных историков не видит оснований критиковать данные по потерям в армиях, приведенные в исследованиях коллектива под руководством генерал-полковника Григория Кривошеева. Альтернативные способы подсчетов приводят к большей погрешности.
Так вот, согласно этим данным, безвозвратные потери Красной армии составили около 12 млн человек (убитые, умершие от ран, пропавшие без вести и пленные). Но не все эти люди погибли: около 3 млн из них остались на оккупированной территории и после освобождения были повторно призваны либо выжили в плену и вернулись домой после войны.
Что же касается совокупных потерь Советского Союза в 26,6 млн человек, то есть причины считать, что они несколько преувеличены, но вопрос этот требует дополнительного изучения.
– На Западе, да и среди наших либералов принято равнять Сталина с Гитлером. Как вы относитесь к фигуре Сталина и исторической памяти о нем?
– Пресловутое «уравнивание» Сталина и Гитлера надо рассматривать в первую очередь в контексте пропагандистских технологий и мероприятий, призванных оказывать воздействие на общественное сознание. Оно никак не связано с поиском исторической правды, да и вообще с наукой.
Любой гражданин России, думающий о будущем своей страны, обязан понять и принять следующее: исторические фигуры такого масштаба должны быть защищены от оскорблений и окарикатуривания в публичном пространстве. Дискредитируя тем или иным способом выдающихся деятелей отечественной истории в общественном сознании, мы вольно или невольно будем дискредитировать целый период нашей истории, свершения целого поколения наших предков.
Сталин, как лидер страны, остается символом своей эпохи и тех людей, которые под его руководством строили и побеждали. Главным делом жизни Сталина стал разгром фашизма в Великой Отечественной войне. Этим определяется его вклад не только в историю нашей страны, но и в историю человечества.

Източник: Историк (журнал об актуальном прошлом)


Читать полностью:http://www.km.ru/science-tech/2015/05/30/istoriya-khkh-veka/759471-stalin-i-voina

сряда, 20 май 2015 г.

Безидейна критика на плановете


БЕЗИДЕЙНА КРИТИКА НА
ПЛАНОВЕТЕ

                                                                        Автор: Анко Иванов


            Чета и не ми се вярва – уважаван учен, преподавател и експерт по планирането, какъвто е безспорно проф. Боян Дуранкев, не разбира или по-вероятното, се прави че не разбира мястото на идеологията и политиката в развитието на обществото. В статията му „Другари, по-внимателно с плановете!“, публикувана в уважаемия сайт „Поглед.инфо“ има много верни идеи, но и редица неточни постановки. Напълно съм съгласен с постановката, че може да се „направи много по пътя към новата лява политика“. Но от тук нататък нещата явно не се получават твърде добре, и в политически и в идеен план.
            Първо, за приоритетната за проф. Дуранкев тема – планирането. Явно проф. Дуранкев се е подразнил от това, че някой в БСП (Драгомир Стойнев) изготвя „нов план за икономическо развитие на страната“. И още преди да го е видял професора този план, той е априорно отречен. Отречен и то с какви аргументи? Тезата на професор по планиране, че никоя от парламентарно представените партии не може да направи план е безкрайно несъстоятелна. Излиза, че план могат да правят само личности извън парламента, специалисти по технология на планирането, т.е. само Дуранкев и приближените му. И аз имам съмнения в способностите на Стойнев, но това не ми дава повод да се съмнявам във възможностите за създаване на социално-икономически план за развитие. Това, че не били верни данните от статистиката и не би могло да се предвиди как ще се развитие вноса и износа не значи, че не могат да се правят прогнози и на тази основа да се планира. С тези аргументи проф. Дуранкев по същество налива масло в неолиберализма, според който нещата се планират от „невидимата ръка на пазара“. Изглежда специалиста по планиране е забравил, че има и практиката на т.нар „индикативно планиране“, а не само социалистическото детайлизирано планиране. Този поход на планиране бе най-силно развит във Франция, а франкофонът и русофобът Стойнев го е изучавал при обучението си във Франция. Не е толкова важен спорът дали може, дали трябва и ако трябва, а на какви принципи да се опира планирането – неолиберални или социални.
            Второ, за плоския данък. Прав е Дуранкев, че плоският данък е асоциален. Но няма нищо лошо в това, че прокараният с участието на Станишев, Калфин и Овчаров плосък данък се предлага да бъде премахнат. Лошо е, че всички са се вторачили само в отмяната на плоския данък за физическите лица и се борят само дали и как да се облагат доходите на хората с 3800 лева заплата и тези над нея. По изчисленията на проф. Гечев въвеждането на прогресивния данък за физическите лица ще донесе незначителни приходи в бюджета, но ще направи облагането по-социално справедливо. Невярна е прокарваната теза на Дуранкев, че „винаги минималните работни заплати ще растат по-бързо от средните и най-високите работни заплати, така че данъчната тежест ще нараства по-бързо при средната класа!“ Орешарски, Дянков и Чобанов доказаха в български условия обратното. Максималните заплати растат неимоверно. Огромната част от милионерите в България са хора с много високи трудови възнаграждения, а доходите им не са от среден или дребния бизнес, а и те не са държавните служители. Да, предлаганата скала от проф. Гечев не е най-добрата, но никой не пречи на Дуранкев да разработи и да предложи по-добра.  Не е вярна тезата на Дуранкев, че „онези, които вземат месечно по 200 000 лв. заплата - осигурителната тежест остава 3800 лв.? Пак "плосък" осигурителен праг за по-богатите - в духа на традициите.“ А какво предлага в действителност проф. Румен Гечев – „минималната работна заплата да не се облага с данък, а данъчната скала да се променя бавно, като пределният данък е 27%, което означава, че хората с доходи над 10 000 лева ще бъдат облагани с 27%. Това означава, че този, който е получавал заплата от 200 000 лева при сегашното равнище на плосък данък плаща данък 20 000 лева. При ставката на Гечев данъкът вече ще е 54 000 лева. Не е нормално професор по планиране да не може да направи тази елементарна сметка. По мое мнение проф. Гечев е бил скромен. Ставката за богатите трябва да бъде над 30%. По лошото е и че проф. Гечев и проф. Дуранкев, които се обявяват за леви икономисти, си мълчат за равнището на плоския корпоративен данък от мизерните 10% толкова, колкото в Монголия. Нормалната европейска практика е корпоративният данък да е над 20%. Ако се промени тази ставка поне с 6% нагоре в хазната ще влязат не стотина милиона лева, а милиарди. С тези милиарди може да се подобрят образованието, здравеопазването, да се повишат пенсиите. Ето това е истинската социална и социалистическа политика.
            Първо, за приоритетната за проф. Дуранкев тема – планирането. Явно проф. Дуранкев се е подразнил от това, че някой в БСП (Драгомир Стойнев) изготвя „нов план за икономическо развитие на страната“. И още преди да го е видял професора този план, той е априорно отречен. Отречен и то с какви аргументи? Тезата на професор по планиране, че никоя от парламентарно представените партии не може да направи план е безкрайно несъстоятелна. Излиза, че план могат да правят само личности извън парламента, специалисти по технология на планирането, т.е. само Дуранкев и приближените му. И аз имам съмнения в способностите на Стойнев, но това не ми дава повод да се съмнявам във възможностите за създаване на социално-икономически план за развитие. Това, че не били верни данните от статистиката и не би могло да се предвиди как ще се развитие вноса и износа не значи, че не могат да се правят прогнози и на тази основа да се планира. С тези аргументи проф. Дуранкев по същество налива масло в неолиберализма, според който нещата се планират от „невидимата ръка на пазара“. Изглежда специалиста по планиране е забравил, че има и практиката на т.нар „индикативно планиране“, а не само социалистическото детайлизирано планиране. Този поход на планиране бе най-силно развит във Франция, а франкофонът и русофобът Стойнев го е изучавал при обучението си във Франция. Не е толкова важен спорът дали може, дали трябва и ако трябва, а на какви принципи да се опира планирането – неолиберални или социални.
            Второ, за плоския данък. Прав е Дуранкев, че плоският данък е асоциален. Но няма нищо лошо в това, че прокараният с участието на Станишев, Калфин и Овчаров плосък данък се предлага да бъде премахнат. Лошо е, че всички са се вторачили само в отмяната на плоския данък за физическите лица и се борят само дали и как да се облагат доходите на хората с 3800 лева заплата и тези над нея. По изчисленията на проф. Гечев въвеждането на прогресивния данък за физическите лица ще донесе незначителни приходи в бюджета, но ще направи облагането по-социално справедливо. Невярна е прокарваната теза на Дуранкев, че „винаги минималните работни заплати ще растат по-бързо от средните и най-високите работни заплати, така че данъчната тежест ще нараства по-бързо при средната класа!“ Орешарски, Дянков и Чобанов доказаха в български условия обратното. Максималните заплати растат неимоверно. Огромната част от милионерите в България са хора с много високи трудови възнаграждения, а доходите им не са от среден или дребния бизнес, а и те не са държавните служители. Да, предлаганата скала от проф. Гечев не е най-добрата, но никой не пречи на Дуранкев да разработи и да предложи по-добра.  Не е вярна тезата на Дуранкев, че „онези, които вземат месечно по 200 000 лв. заплата - осигурителната тежест остава 3800 лв.? Пак "плосък" осигурителен праг за по-богатите - в духа на традициите.“ А какво предлага в действителност проф. Румен Гечев – „минималната работна заплата да не се облага с данък, а данъчната скала да се променя бавно, като пределният данък е 27%, което означава, че хората с доходи над 10 000 лева ще бъдат облагани с 27%. Това означава, че този, който е получавал заплата от 200 000 лева при сегашното равнище на плосък данък плаща данък 20 000 лева. При ставката на Гечев данъкът вече ще е 54 000 лева. Не е нормално професор по планиране да не може да направи тази елементарна сметка. По мое мнение проф. Гечев е бил скромен. Ставката за богатите трябва да бъде над 30%. По лошото е и че проф. Гечев и проф. Дуранкев, които се обявяват за леви икономисти, си мълчат за равнището на плоския корпоративен данък от мизерните 10% толкова, колкото в Монголия. Нормалната европейска практика е корпоративният данък да е над 20%. Ако се промени тази ставка поне с 6% нагоре в хазната ще влязат не стотина милиона лева, а милиарди. С тези милиарди може да се подобрят образованието, здравеопазването, да се повишат пенсиите. Ето това е истинската социална и социалистическа политика.

            Първо, за приоритетната за проф. Дуранкев тема – планирането. Явно проф. Дуранкев се е подразнил от това, че някой в БСП (Драгомир Стойнев) изготвя „нов план за икономическо развитие на страната“. И още преди да го е видял професора този план, той е априорно отречен. Отречен и то с какви аргументи? Тезата на професор по планиране, че никоя от парламентарно представените партии не може да направи план е безкрайно несъстоятелна. Излиза, че план могат да правят само личности извън парламента, специалисти по технология на планирането, т.е. само Дуранкев и приближените му. И аз имам съмнения в способностите на Стойнев, но това не ми дава повод да се съмнявам във възможностите за създаване на социално-икономически план за развитие. Това, че не били верни данните от статистиката и не би могло да се предвиди как ще се развитие вноса и износа не значи, че не могат да се правят прогнози и на тази основа да се планира. С тези аргументи проф. Дуранкев по същество налива масло в неолиберализма, според който нещата се планират от „невидимата ръка на пазара“. Изглежда специалиста по планиране е забравил, че има и практиката на т.нар „индикативно планиране“, а не само социалистическото детайлизирано планиране. Този поход на планиране бе най-силно развит във Франция, а франкофонът и русофобът Стойнев го е изучавал при обучението си във Франция. Не е толкова важен спорът дали може, дали трябва и ако трябва, а на какви принципи да се опира планирането – неолиберални или социални.
            Второ, за плоския данък. Прав е Дуранкев, че плоският данък е асоциален. Но няма нищо лошо в това, че прокараният с участието на Станишев, Калфин и Овчаров плосък данък се предлага да бъде премахнат. Лошо е, че всички са се вторачили само в отмяната на плоския данък за физическите лица и се борят само дали и как да се облагат доходите на хората с 3800 лева заплата и тези над нея. По изчисленията на проф. Гечев въвеждането на прогресивния данък за физическите лица ще донесе незначителни приходи в бюджета, но ще направи облагането по-социално справедливо. Невярна е прокарваната теза на Дуранкев, че „винаги минималните работни заплати ще растат по-бързо от средните и най-високите работни заплати, така че данъчната тежест ще нараства по-бързо при средната класа!“ Орешарски, Дянков и Чобанов доказаха в български условия обратното. Максималните заплати растат неимоверно. Огромната част от милионерите в България са хора с много високи трудови възнаграждения, а доходите им не са от среден или дребния бизнес, а и те не са държавните служители. Да, предлаганата скала от проф. Гечев не е най-добрата, но никой не пречи на Дуранкев да разработи и да предложи по-добра.  Не е вярна тезата на Дуранкев, че „онези, които вземат месечно по 200 000 лв. заплата - осигурителната тежест остава 3800 лв.? Пак "плосък" осигурителен праг за по-богатите - в духа на традициите.“ А какво предлага в действителност проф. Румен Гечев –  "минималната работна заплата да не се облага с данък, а данъчната скала  да се променя бавно, като пределният данък е 27%, което означава, че хората с доходи  на 10 000 лева  ще бъдат облагани с 27%". Това означава, че този, който е получавал заплата от 200 000 лева при сегашното равнище на плосък данък плаща данък 20 000 лева. При ставката на Гечев данъкът вече ще е 54 000 лева. Не е нормално професор по планиране да не може да направи тази елементарна сметка. По мое мнение проф. Гечев е бил скромен. Ставката за богатите трябва да бъде над 30%. По лошото е и че проф. Гечев и проф. Дуранкев, които се обявяват за леви икономисти, си мълчат за равнището на плоския корпоративен данък от мизерните 10% толкова, колкото в Монголия. Нормалната европейска практика е корпоративният данък да е над 20%. Ако се промени тази ставка поне с 6% нагоре в хазната ще влязат не стотина милиона лева, а милиарди. С тези милиарди може да се подобрят образованието, здравеопазването, да се повишат пенсиите. Ето това е истинската социална и социалистическа политика.
            Трето, за същността на капитализма. Дуранкев по същество оспорва наличието след 1990 г. в България на „див капитализъм“, понеже нямало в страната „първоначално натрупване на капитала“ по Маркс. Според проф. Дуранкев имало "първоначално разграбване на натрупания обществен капитал" чрез различни политически хватки. Това твърдение безспорно е вярно. Според Дуранкев е грешка, че се обърква капитализма с клептокрацията. А според мен и двете са верни. В България през последните 25 години се установи „див и варварски глобален“ капитализъм с всички възможни техники на придобиване на капитала и неговото използване за ограбване на труда на милионите български граждани. В тези техники в съвременни условия, за разлика от времето на Маркс, силно действа ограбването от чуждестранния капитал, чуждестранните банки, застрахователни компании, търговски вериги, електроразпределителни дружества, концесиите за добив на полезни изкопаеми и т.н.  
            Четвърто, за пенсионната възраст. Учудва ме иронията, с която Дуранкев подхожда към позицията на БСП против увеличаването на възрастта за пенсиониране. Да, продължителността на живота бавно се повишава и то предимно при жените. Би трябвало опитен икономист като проф. Дуранкев да е наясно, че средната възраст у нас за пенсиониране реално е 56.1 г., а БСП е против увеличаване на възрастта за пенсиониране от 63 на 65 години за най-масовата трета категория труд. Да, БСП  и нейните депутати не смеят гласно да кажат, че е ненормално полицаите, военнослужащите и балерините да се пенсионират под 50 г., да не си плащат осигуровките, а след пенсионирането да работят и да получават и пенсия и заплата. Но това не сме да каже и самият проф. Дуранкев. В цяла Европа няма друга страна с подобно разделение на труда на три категории. В редица страни има въведено ранното пенсиониране, но само за миньори и някои др. професии, но много рядко под 60 г.

       В заключение, Дуранкев предлага кръгла маса между БСП, Българската левица, Зелената партия, "Българската пролет" и „други социалистически, социалдемократически и даже комунистически партии“. Много добре звучи. Ама в Коалицията „БСП лява България има излишък от такива партийки. Какво пречи на „Българската левица“ с „огромната“ електорална тежест от 6000 гласа на избирателите да се влее в „БСП лява България“? Та нали те бяха част от лявото движение в БСП! А каква кръгла маса да се води с Енчев, когато той още няма партия и структури и когато той на всяка втора дума ругае и проклина БСП? Разбирам привързаността на проф. Дуранкев към „Българската левица“. В нея са все симпатични ляво мислещи хора. Но нека тази партия да набере електорат колкото поне за един депутат в Народното събрание и тогава да критикуваме БСП, че е отказала коалиране с „Българската левица“.


20.05.2015 г.

неделя, 10 май 2015 г.

Стоять насмерть! (За ролята и мястото на Сталин)

Стоять насмерть!


Честването на 70 годишнината от успешното завършване на Великата Отечествена война на съветските народи, на годишнината от победата над фашизма и нацизма и края на Втората световна война на територията на Европа е повод за обективен прочит от мислещите хора за ролята на личността в тези исторически събития. На честванията в Москва имаше почти всичко необходимо да се подчертае и да се изрази ролята на народа, на хората от фронта и тила, на различните родове войски, на прославените маршали, на героите на Съветския съюз. Имаше всичко, но като че ли нямаше едно от най-важните неща. Във всяка война има главнокомандващ на армията. Без него няма победа. Ако е слаб, войната се губи дори при равни сили и възможности. Въведената от Хрушчов практика да сe критикува и тотално да се очерня Сталин, да се принизява неговата роля, в съвременни условия е допълнена от гробно мълчание за неговата позитивна роля по време на Втората световна война. Има парадоксална ситуация, ръководилият най-великата победа на руския и другите съветски народи е премълчаван, а се преувелича ролята на американците, на отделни други държавници и особено на военачалници. Сталин има своето неотменимо от никого място в съветската, руската и в световната история. Вече, повече не може по идеологически подбуди и от лични пристрастия и интереси да не се формира  необективна историческа оценка или премълчаване на ролята на Сталин. Във Втората световна война Светския съюз е победител понеже имаше сплав от масов патриотизъм, идейна и нравствена общност, стабилна управленска система, здрава държавна власт, индустриализирана държава, гъвкава способност за създаване  и усъвършенстване на нови оръжия и средства на труда, формиран нов кадрови състав във всички направления на функциониране на държавата. И разбира се единно държавно ръководство. Да имало и множество грешки, някои дори водещи като последица до престъпления. Но е имало и огромни успехи. Общата оценка и сравнение  между успехи и неблагополучия, обаче, има напредък, а не регрес. От подобна платформа трябва да се направи и оценка на ролята на личността във Великата отечествена война на народите на Съветския съюз. Без водещи личности никой народ не е постигнал успех. В този аспект на размисли е интересна препечатаната от ИНОСМИ статия от 1943  в американското списание Тайм за ролята и мястото на Сталин в световните събития. Заглавието е показателно – „Стоять насмерть“.
1942 год стал годом крови и стойкости. И человеком 1942 года стал тот, чье имя по-русски означает «сталь», а среди немногих известных ему слов на английском есть и американское выражение «tough guy», крутой мужик.
Только Иосифу Сталину точно известно, насколько близка к поражению была Россия в 1942 году, и только он точно знает, как ему удалось провести страну над краем пропасти.
Всему миру, однако, ясно, что случилось бы в противном случае. И лучше всего это понимает Адольф Гитлер, чьи прошлые успехи рассыпаются в прах.
Если бы немецкие легионы прорвались через стойкий, как железо, Сталинград и уничтожили наступательный потенциал России, Гитлер стал бы не только «человеком года», но и безраздельным хозяином Европы, и смог бы готовиться к завоеванию других континентов. Он смог бы высвободить не менее 250 победоносных дивизий для новых захватов в Азии и Африке.
Но Иосиф Сталин сумел его остановить. Один раз ему это уже удалось — в 1941 году, но тогда, к началу войны, в его распоряжении была вся территория России. В 1942 Сталин добился намного большего. Он уже второй раз лишил Гитлера всех плодов его успехов.
Люди доброй воли
В 1942 году лишь немногие голоса людей, приверженных миру, донеслись до нас сквозь тяжелую поступь народов на марше и оглушительный грохот сражений.
Один из них стал британец Уильям Темпл (William Temple), ставший в 1942 Архиепископом Кентерберийским. Благодаря его одобренной церковью программе реформ религия приобрела в жизни британского общества столь важную роль, какой не играла со времен кромвелевских «круглоголовых». Темпл подверг сомнению всю традиционную систему экономических привилегий в Британии, поддержал дело экономического освобождения людей (которое в Британии несколько вольно определяют как социализм). Его деятельность, по всей видимости, оставит непреходящий след в историю страны.
Другой человек, чье имя, вероятно, тоже останется в истории — Генри Дж. Кайзер (Henry J. Kaiser). Именно на его предприятии одно из судов «Либерти» было собрано и спущено на воду за четверо суток и 15 часов. Он же в своей деловой практике руководствуется принципом: «полномасштабное производство ради полной занятости». «Заповеди» Кайзера ставят перед американской промышленностью ответственную задачу: проложить путь к выходу из депрессии для всего послевоенного мира.
Третьим в этой когорте следует упомянуть Уэнделла Уилки, чье мировое турне в качестве политика, не занимающего официальных постов, куда больше, чем это пока осознают американцы, повлияло на развитие отношений США с Россией и странами Востока.
Однако успехи Уилки несколько тускнеют из-за того, что ему не удалось заручиться твердой поддержкой в собственной партии, да и на фоне простого факта — в военном 1942 году роль людей доброй воли в принципе не может сравниться с достижениями военачальников и государственных деятелей.
Люди войны
В сорок втором — году, что приберег почти все свои лавры для людей в военной форме — из германских генералов больше всего выделялись колоритный Эрвин Роммель (Erwin Rommel) и холодный, надменный Федор фон Бок (Fedor von Bock). Роммель, оказавшийся в 70 милях от Александрии, прежде чем англичанам удалось остановить его наступление, приобрел репутацию одного из величайших виртуозов среди командиров на поле боя. Бок руководил блестящим наступлением, в ходе которого немцы дошли до берегов Волги, но той неуловимой искры, что превращает человека в победителя, в нем не оказалось.
По размерам захваченной территории — пусть и в борьбе не с самыми подготовленными противниками — в прошедшем году не имел себе равных генерал Томоюки Ямасита (Tomoyuki Yamashita), выбивший англичан из Сингапура, голландцев из Ост-Индии и американцев с Батаана и Коррегидора. За один год Ямасита завоевал для своей страны огромную колониальную империю. На него, конечно, работали численное превосходство, тщательная подготовка, и ротозейство союзников, но Ямасита умело воспользовался этими преимуществами.
Совершенно иной характер носили военные успехи генерала Дражи Михайловича (Draja Mihailovich): он, опираясь на неодолимую тягу побежденной страны к свободе, вел борьбу тогда, когда вести ее, казалось, было невозможно. Однако к концу года тысячи его соотечественников — не доверяющих скорее югославскому правительству в изгнании, а не самому Михайловичу — поддержали соперничающую партизанскую армию, открывшую собственный фронт борьбы. Поэтому с горных вершин на юге Сербии великий воин Дража Михайлович увидел, увы, не объединение своей родины, а первые признаки противостояния целей и идеологий, которое может обернуться эпидемией братоубийственных конфликтов в послевоенной Европе.
Что же касается американских военных, то 1942 год не дал им возможности добиться многого. Умело проведенная генералом Эйзенхауэром операция в Северной Африке лишь привела его к порогу предстоящего главного испытания. У Дугласа Макартура (Douglas MacArthur), чей талант и храбрость завоевали ему репутацию героя, когда он вел заведомо проигранную битву, по прежнему не имел в своем распоряжении сил и средств, чтобы увенчать себя лаврами великой победы. Среди американских военачальников своими боевыми успехами выделяется адмирал Уильям Хэлси (William Halsey); не раз и не два его оперативное соединение вступало в короткие схватки с японцами, нанося ими ощутимые удары.
Тем не менее, никого из военных — будь то Роммель, Хэлси или кто-то еще — нельзя признать «человеком года» по той веской причине, что ни одну из побед, одержанных на поле боя в 1942 году, нельзя считать окончательной.
Люди власти
Казалось бы, поверженная Франция — самое неподходящее место для поисков «человека 1942 года». Тем не менее, двое французов — к обоим США относятся с неприязнью и недоверием — сумели взобраться на самый верх груды политического мусора. Один из них — Пьер Лаваль: он удостоился личной встречи с Гитлером, на которую, кстати, не был приглашен трагикомический итальянский диктатор Бенито Муссолини. Если Гитлер победит, Лаваль еще может оказаться «на коне», и сделка, которую Жан-Франсуа Дарлан заключил с генералом Эйзенхауэром, возможно, в конечном итоге, пойдет ему только на пользу. Наградой Дарлану, впрочем, стала пуля убийцы.
Однако шаг к могуществу, который сделал один японец, был куда шире. Премьер Хидеки Тодзио (Hideki Tojo) — человек в роговых очках, окутанный дымом собственной сигары — вполне оправдал свое прозвище: «Бритва». Как и Сталин, он действовал круто. И его народ проявил не меньшую решимость. Тодзио принял самое рискованное политическое решение года — вступить в борьбу с Британией и США, и по итогам сорок второго его расчет оправдался. Японские армии захватили Гонконг, Филиппины, Сингапур, голландскую Ост-Индию и Бирму. Никогда еще в истории ни одна страна не завоевывала столь обширные территории за столь короткий срок. И редко в истории случалось, чтобы военный потенциал какой-либо страны столь сильно недооценивался. Тодзио, или император Хирохито, с чьим именем на устах японцы ведут «священную войну», мог бы стать человеком года, если бы японское наступление не начало терять «взрывную силу».
Что же касается лидеров великих держав Объединенных Наций, то для них события в 1942 году складывались по-другому. Китайский генералиссимус Чан Кайши продолжал упорно бороться с внутренними проблемами страны и японскими захватчиками. Британский премьер Уинстон Черчилль, ставший «человеком 1940 года», оказавшись на грани поражения в Египте, сумел переломить ситуацию и добиться победы. «Человек 1941 года», — Франклин Рузвельт — взваливший на плечи целую гору проблем, сумел решить лишь некоторые из них — остальные по-прежнему требуют внимания. Ему удалось бросить весь потенциал Соединенных Штатов на чашу весов в борьбе со странами Оси. Однако достижения Чана, Черчилля и Рузвельта в прошлом году принесут свои плоды лишь в сорок третьем.
Кроме того, как бы ни были велики эти достижения, они бледнеют по сравнению с тем, чего удалось добиться в 1942 году Иосифу Сталину.
В начале года положение Сталина было незавидным. В 1941 году он расплатился 400 тысячами квадратных миль территории за сохранение большей части армии. Сталин потерял немалую часть — какую именно, известно только ему — танков, самолетов и военного снаряжения, которые он много лет с такими трудами много лет накапливал для отражения нацистской агрессии. Он утратил примерно треть промышленного потенциала России, необходимого для восполнения этих потерь. Утрачена была и почти половина самых плодородных сельскохозяйственных земель страны.
Лишившись всего этого, Сталин должен был ждать нового удара, в который нацистская военная машина вложила всю свою мощь. На каждого обученного солдата, потерянного немцами в боях 1941 он потерял как минимум одного бойца, а то и больше. Каждой крупице ценного опыта, приобретенного его солдатами и командирами, немцы могли противопоставить не меньший накопленный опыт.
Сталин по-прежнему мог опереться на потрясающую волю русского народа к борьбе — этот народ заслужил не меньшую славу, чем британцы, выстоявшие под массированными немецкими бомбардировками в 1940 году. Но как бы ни был стоек этот народ, немцам все же удалось захватить Белоруссию и Украину. Смогут ли русские удержать Донбасс, Сталинград, Кавказ? Даже самая сильная воля к борьбе может рухнуть под бременем постоянных неудач.
Из новых ресурсов в 1942 года Сталин располагал только одним — американской помощью. Но и она, как показали события, поступала слишком поздно и в слишком малых объемах из-за немецких ударов по морским коммуникациям на Севере и наступления на Кавказ.
С этими ограниченными средствами Сталин решал свою проблему, ставя во главе армии более способных командиров, повышая ее боеспособность, стараясь поддержать боевой дух полуголодного народа, пытаясь добиться от союзников увеличения помощи и открытия второго фронта.
Только сам Сталин знает, как ему удалось превратить 1942 год в более удачный для России год, чем сорок первый. Тем не менее, он сумел это сделать. Севастополь был оставлен, Донбасс почти потерян, немцы дошли до Кавказа. Но Сталинград выстоял. Русский народ выстоял. А затем Красная армия провела четыре контрнаступления, из-за которых немцы к концу года оказались в весьма трудном положении.
Россия показала свою силу, как никогда за время нынешней войны. И полководцем, выигравшим это сражение, был тот человек, что управляет Россией.
Человек года
За темными кирпичными башнями Кремля, в своем кабинете, обшитом березовыми панелями, Иосиф Сталин (произносится Stal-yn), непроницаемый, практичный, упорный азиат, проводил за письменным столом по 16-18 часов в сутки. Перед ним стоит большой глобус, по которому Сталин следил за ходом кампании в тех самых местах, что он защищал в 1917-20 гг., во время гражданской войны. И ему опять удалось отстоять эти земли — чуть ли не одной силой воли.
В его волосах прибавилось седины, а усталость избороздила гранитное лицо новыми морщинами. Но он все так же твердо держит в руках бразды правления страной. Кроме того, его способности государственного деятеля пусть и с запозданием, получили признание за пределами России.
Для Сталина — международного государственного деятеля — главная проблема заключалась в том, чтобы донести до западных лидеров всю серьезность положения, в котором оказалась их союзница Россия, преодолев их давние подозрения в отношении «государства рабочих и крестьян» и его главы. Он имел все основания полагать, что город, носящий его имя, падет вскоре после 24 августа — начала его героической обороны, и отчаянно нуждался в помощи союзников. И с ожиданием этой помощи Сталин-политик связал надежды русского народа. Он убедил соотечественника в том, что России обещано открытие второго фронта в континентальной Европе, и тем самым укреплял их решимость продолжать борьбу.
Для своих армий Сталин сформулировал лозунг «Умереть, но не отступать» [в оригинале — Umeraite No Ne Otstupaite — прим. пер.]. Битва за Москву показала, что хорошо укрепленный город можно оборонять в качестве «опорного пункта» от атак механизированных войск. Вторым таким «опорным пунктом» Сталин решил сделать Сталинград. Пока немцы и русские вели бои на истощение на улицах, изрытых воронками от бомб, Сталин готовил зимнее наступление, пронесшееся по излучине Дона с яростью сопровождавшего его снежного бурана.
В тылу Сталин мог предложить людям лишь тяжкий труд и черный хлеб. В 1942 году он добавил к этому обещание победы, и призвал народ к коллективному самопожертвованию для сохранения того, что он построил общими усилиями. Женщины и дети собирали по лесам дрова. Одна балерина вынуждена была отменить спектакль — после рубки леса руки и ноги не слушались. Производственные нормы были повышены, квартиры не отапливались, электричество выключали четыре дня в неделю. На новый год русские дети не получили в подарок новых игрушек и деревянных фигурок Деда Мороза в красной шубе. У взрослых на столе не было копченой лососины, селедки, гуся, водки и кофе. Но это не мешало им ликовать. Родина была спасена второй раз за два года, победа и мир теперь, должно быть, не за горами!
Поток высоких гостей из других стран, устремившихся в Москву в 1942 году, заставил Сталина покинуть свою непроницаемую «скорлупу»: под ней обнаружился радушный хозяин и умелый игрок за международным «карточным столом». На банкетах в честь Уинстона Черчилля, Аверелла Гарримана (W. Averell Harriman), Уэнделла Уилки и других Сталин пил водку не разбавляя и говорил без обиняков. Он отправил министра иностранных дел Вячеслава Молотова в Лондон и Вашингтон, чтобы способствовать открытию второго фронта и ускорить замедлившиеся поставки военного снаряжения. В двух письменных ответах на вопросы корреспондента Associated Press Генри Кэссиди (Henry Cassidy) Сталин умело использовал мировую прессу для изложения своих доводов о необходимости увеличения помощи России.
Высадки союзников в Европе Сталину в 1942 году добиться не удалось, но когда новый фронт был открыт в Северной Африке, он публично одобрил это событие. Выступая с установочным докладом в 25-ю годовщину большевистской революции, он подвел итоги прошлого и изложил свое видение будущего как подлинный государственный деятель.
Прошлое
Итогом революции, начатой в 1917 году горсткой рабочих в кожаных куртках и бледных интеллигентов с красными флагами, к 1942 году стало создание мощного государства во главе с партией, продержавшейся у власти дольше, чем любая крупная партия в других странах. Оно начинало строиться под руководством Владимира Ильича Ленина на основе марксистских принципов — «безденежной» экономики и отмены права на накопление богатства за счет частной инициативы.
Мир издевался над пришедшими к власти большевиками, изображая их на карикатурах бородатыми анархистами с бомбой в каждой руке. Но Ленин, столкнувшись с неоспоримой реальностью — ему в руки досталась страна с измученным войной, суеверным, неграмотным населением — отошел от марксистских догм. Сталин сделал еще один шаг в сторону от теории, сосредоточившись на построении социализма в одной стране. Неизменным через годы великих потрясений прошел лишь основополагающий принцип: владеть и управлять средствами производства должно государство.
В условиях царящего в России полного беспорядка главной проблемой для Сталина стало накормить народ и улучшить его жизнь за счет современных промышленных методов. Он коллективизировал сельское хозяйство. При нем Россия вошла в четверку крупнейших промышленных держав мира. Насколько успешно он справился с задачей, стало ясно, когда в годы второй мировой войны Россия удивила весь мир своей мощью. Сталин действовал крутыми методами, но они принесли результат.
Настоящее
Из всех стран именно США были способны по-настоящему понять Россию. Помешали отсутствие общих знаний об этой стране и подозрительное отношение к Сталину. Сыграли свою роль также старые предрассудки и выходки отдельных американских коммунистов, не всегда соответствовавшие линии партии. В качестве союзницы, сражающейся против общего врага, Россия пока что добилась наибольших успехов. Что же касается послевоенного сотрудничества, то в ее руках находятся многие ключи к прочному миру.
Русские и американцы больше любых других народов любят поговорить и строить грандиозные планы. И те и другие легко приходят от сентиментальности к бурным вспышкам гнева. И те и другие, не скупясь, тратят деньги на товары и развлечения, многовато пьют и постоянно спорят. И русские, и американцы — народы-созидатели. Американцы строили заводы и фабрики, осваивали земли огромного континента, протянувшегося на 3000 миль. Россия попыталась догнать передовые державы за счет спланированной программы и гигантских усилий, которые смогли бы вынести разве что американцы из поколения пионеров. Что же касается индивидуальных прав, которыми пользуются граждане США, то русские надеются рано или поздно их обрести. А дисциплинированность, отличающая русских, вполне может понадобиться и американцам в ходе нынешней войны.
Будущее
В своем выступлении в честь 25-й годовщины революции Сталин подчеркнул: и во время войны, и в условиях мира самое главное — сотрудничество между союзниками: «Мы имеем факты и события, говорящие о прогрессивном сближении членов англо-советско-американской коалиции и объединении их в единый боевой союз». Этот честный подход к проблемам послевоенного мира отличается таким же реализмом и здравым смыслом, как высказанные Сталиным мысли в отношении будущего Германии. «У нас нет такой задачи, чтобы уничтожить всякую организованную военную силу в Германии, — заметил он, — ибо любой грамотный человек поймет, что это не только невозможно в отношении Германии, как и в отношении России, но и нецелесообразно с точки зрения победителя. Но уничтожить гитлеровскую армию — можно и должно».
Другие военные цели Сталина не разглашаются официально, однако, как утверждается в высокопоставленных кругах, он не претендует на новые территории за исключением тех, что необходимы, чтобы сделать Россию неприступной для любой агрессии. Распространяется в этих кругах и еще одна история: в полном соответствии с образом «крутого мужика», Сталин высказывает лишь одно пожелание. Он просит союзников позволить ему до основания разрушить Берлин — чтобы преподать немцам психологический урок, и принести искупительную «жертву» собственному героическому народу.
* * *
* «Либерти» — тип транспортных судов, в массовом порядке строившихся в США в годы Второй мировой войны. Корабли строились методом секционной сборки с применением сварки, а не клепки, что позволяло наладить их конвейерное производство.
* Уэнделл Уилки (Wen dell Willkie) — один из лидеров Республиканской партии США, представитель ее либерального крыла. В 1940 был соперником Рузвельта на президентских выборах, но затем поддержал его политический курс. В годы войны был спецпредставителем Рузвельта. Скончался в 1944.
* Драголюб (Дража) Михайлович — офицер югославской армии. В период оккупации Югославии командовал партизанскими формированиями четников, подчинявшимися югославскому эмигрантскому правительству. В 1946 казнен коммунистическими властями Югославии.
* Пьер Лаваль (Pierre Laval) — французский политик-социалист, в 1930-х гг. дважды возглавлял правительство. В 1942-44 гг. — премьер-министр коллаборационистского правительства Виши. Казнен в октябре 1945 года.
* Жан-Луи-Ксавье-Франсуа Дарлан (Jean-Louis-Xavier-Francois Darlan) — французский адмирал, в 1942 г. командующий вооруженными силами вишистской Франции. После высадки союзников в Северной Африке заключил с ними перемирие и назначил себя Верховным представителем Франции по Северной и Западной Африке. В декабре 1942 убит французским монархистом.

Источник: Иносми



10.05.2015 г.